Fishermen

В творчестве гуаякамала, которое очень тщательно изучают и разбирают имперские искусствоведы, встречается один повторяющийся мотив, который привлёк внимание людей. Поэты-плантаторы говорили о рыбаках (так, по крайней мере, переводили это слово имперцы), которые появляются у морских берегов перед рассветом, невидимые для глаз человека. Поначалу это казалось просто неким художественным образом (который люди не понимали, но готовы были принять). Однако, гуаякамала не склонны повторяться, а тем более повторять сочинённое соплеменником. Но о рыбаках говорили многие, добавляя всё новые и новые подробности об этих незримых трудягах. Продолжительное штудирование накопившихся томов гуаякамальской литературы позволило собрать по частям образ рыбаков и найти его истоки.
Люди решили, что гуаякамала действительно верят в неких существ, которых они называют "рыбаками" - невидимых и всезнающих. Эти существа не имеют понятной человеку формы и происхождения, они словно воздух - повсюду и нигде. Они невидимы, в том числе и для самих гуаякамала, но только бледным плантаторам, как они сами уверяли в своих стихах, нет нужды видеть "рыбаков", что бы знать об их существовании. Рыбаками же они называют их по той причине, что существа эти всегда появлялись у берега моря перед рассветом, именно в то время, когда рыбаки обычно спускают на воду свои лодки.
Не существует ни одного текста, где бы всё обстоятельно было рассказано о рыбаках. Видимо, гуаякамала не видели в создании подобного произведения смыла, ведь для них существование рыбаков очевидно (так, по крайней мере, решили имперские исследователи). Лишь по обрывкам из разных произведений можно примерно представить общую картину. Рыбаки появились задолго до людей и гуаякамала. Более того, можно предположить, что именно рыбаки, по мнению гуаякамала, во многом ответственны за появление этих рас, и современного мира, каким мы его видим. Объяснить, почему исследователи пришли к такому выводу можно, прочитав одну из первых поэм, попавших в руки имперских литературоведов, "Слова из приливных волн". Она входит в так называемую десятку столпов гуаякамальской поэзии. Согласно описанию, данному в этой поэме, можно сделать вывод о некоторых способностях рыбаков. Рыбаки ответственны за всё, что в мире принято считать "случайностью" или "стечением обстоятельств". То, что люди относят к судьбе, провидению - всякая последовательность совпадающих случайностей - всё это работа рыбаков. Сам тот факт, что одно происшествие ведёт к другому в невероятном, но тем не менее вполне объяснимом порядке - это заслуга рыбаков. Они не творят судьбу и не создают сами случайности. Они сводят возникающие стихийно случайности в единую последовательность связанных происшествий. Человек именно так и видит историю - все эти мелкие и мельчайшие события, сплетающиеся воедино. Рыбаки и плетут историю. В поэме совершенно ясно говориться о том, что гуаякамала считают своё рождение в местах, где только и произрастает галмаира, проявлением воли рыбаков. Хотя, нельзя говорить о "воле", это скорее тяга к гармонии, к приведению хаотичных частей в своеобразный порядок. Рыбаки придают жизни форму, и направляют её в определённое русло.
Так же в песнях, написанных неизвестным гуаякамала (изначально присвоенных группой имперских поэтов и напечатанных под их авторством), можно проследить рассуждение о всезнании рыбаков. Они, согласно текстам песен, представляются существами, бесконечно накапливающими информацию, хранящими давно утерянные знания всего мира. Они постоянно поглощают информацию, каждую её мельчайшую крупицу и являются полным собранием всех идей и открытий, всех когда-либо высказанных мыслей. Но они хранят в себе знания не просто как набор разрозненных фактов - они, ведают причины явлений, их закономерность, а значит, основы основ происходящего вокруг нас. Рыбаки знают, что происходило и что произойдёт и более того, они могут заставить нечто случиться, как уже говорилось. Однако, как отмечает поэт, рыбаки в их вселенском творчестве, не являются творцами вполне. Они не имеют цели, которая ведёт от желания к исполнению, но лишь некоторую внутреннюю потребность упорядочивать имеющееся, бесконечное множество случайностей, которые они превращают в интереснейшие конструкции, что и составляют историю нашего существования.
В других литературных источниках можно встретить как упоминания о рыбаках в проявлении их "творчества", так и о них самих, как существах. Существуют даже некоторые описания их внешности - но это, по понятным причинам, классифицировано как метафорическое осмысление сути их деятельности и внутреннего содержания веры в них.
Люди, узнавшие о мифических существах, воспетых поэтами-гуаякамала, нередко старались, да и стараются до сих пор, наладить контакт с невидимыми и неощутимыми, всезнающими и не способными о чём-либо поведать созданиями. Кто-то становится одержим рыбаками, как источником провидческой силы, кто-то наоборот, как хранилищем самой точной, не искажённой информации о прошлом, кто-то попросту считает их божествами, приписывает им создание рода людского да и всего мира. Однако, единственное, что знают многочисленные искатели всеведающей силы, что рыбаки перед рассветом появляются над морем, у самого берега. Все воспринимают этот образ буквально и это порождает множество других поверий и псевдофактов. Так, некоторые считали, что рыбаков способны увидеть люди, которых казнят на водяном кресте. Перед самой смертю страдальцы видели их и соединялись с ними, когда испускали последний вздох. Среди тех, кто верил, или, скорее, хотел верить в эти россказни, были распространены попытки привести себя к состоянию, которое испытывали те несчастные, что умирали на крестах. Они просили привязать себя к балкам, установленным в воде и ждали прилива. Правда, довести себя до смерти никто так и не решился. Звали на помощь, и друзья, державшие лодки на готове, тут же снимали с крестов добровольных мучеников. Хотя, конечно, случалось, что друзья не успевали, или мученик, слишком долго терпевший пытку, не был в силах позвать на помощь. Таковых, ясное дело, считали счастливцами и воспевали их, как одних из всеведающих и непостижимых рыбаков, в то время как выжившие уверяли, что и они видели очертания существ в воздухе над волнами и слышали их божественные голоса.
Можно сказать, что сложился культ почитания рыбаков. Люди устраивают всевозможные фестивали, выдуманные на ходу ритуалы и проводят прочие увеселительные собрания на берегах в предрассветные часы. Стали популярны также и "местные" ритуалы, которые проводят на берегу рек и озёр (хотя, даже если принять текст гуаякамала за изложение фактов, там упоминалось лишь море). В ритуалах используется галмаира (чаще - не настоящая), так что помимо буйной молодёжи и скучающей интеллигенции эти сборища приманивают настоящих одержимых да и вообще самых сомнительных личностей. Хотя, фестивали и ритуалы обычно отличаются мирным весельем, если не считать разрушительные последствия для организма участников.

Морские броги - народ несравненно более грубый и практичный, чем гуаякамала - все же неизбежно чувствует чье-то незримое присутствие над водой перед рассветом, особенно на дальних и малонаселенных побережьях. Никто никогда не видел рыбаков, и никто не может сказать, что как-либо пострадал от них; но в их существовании тяжело сомневаться. Впрочем, иные старые броги охотно рассказывают, как много лет назад ночевали в открытом море и почувствовали чье-то присутствие, от которого у них жабры стали дыбом и захотелось нырнуть поглубже.

У брогов разные представления о том, кто эти невидимые призраки; иные считают, что это души мертвых, другие - что это воздушные создания-хранители, посланные Штормовой Черепахой приглядывать за народом брогов и утром оборачивающиеся морской пеной; третьи считают, что все дело в вине из лотоса и расстроенных нервах. На восточных окраинах Густы, где с рыбаками вроде бы сталкиваются чаще всего, верят, что это старый народ, населявший моря задолго до того, как броги вообще пришли на Умбию. Это все, конечно, сказки, но броги избегают некоторых островов и отмелей, по слухам, облюбованным невидимками.